Зана — женщина снежного человека

В Индии их называют йети, в Австралии — яху, в Америке — бигфут, в Японии — они, в России — анчутки или лешие. И это — не мифические существа, а реально живущая раса гоминоидов, самым известным представителем которой была Зана…

Обретение хозяина

Исследователи считают Кавказ благоприятным для существования «диких людей»: тёплый климат, много зверья и плодовых деревьев в лесах. Село Тхина расположено около горы Задан в Абхазии. Именно на склоне этой горы в конце XIX века охотники поймали самку дикого человека, с головы до ног покрытую длинными черно-рыжими волосами. Дикарка была схвачена весьма оригинальным способом: один из охотников снял пропахшие потом штаны и положил их на видном месте. Самка пришла на запах, и пока она обнюхивала находку, прятавшиеся в засаде охотники накинули на неё сеть. Пойманную диковину привезли в подарок правившему тогда Абхазией князю Д. Ачбе. Но вскоре эта дикая экзотика надоела князю, и он охотно уступил её своему приятелю-кунаку Челокуа. Но и он недолго выдержал дикий и вздорный нрав своей пленницы, поэтому, когда к нему в гости пожаловал сосед, князь Эдги Генабе, Челокуа с облегчением обменял Зану на бутылку крепкой чачи.

Генабе был человеком увлекающимся, поэтому решил выяснить — можно ли вообще приручить такую дикарку? Он же и дал ей имя в честь горы Задан. Правда, среди современных учёных бытует мнение, что кличка Зана очень похожа на грузинское слово «занги», что означает «темнокожий», «негр». Он отвёз её в свою усадьбу в Тхину и поместил в построенный специально для неё сарай, обнесённый высоким частоколом. Зана вырыла себе нору в земле, которая и служила ей ложем. Во избежание увечий, которые дикарка могла нанести ухаживающим за ней слугам, Генабе велел посадить её на цепь и кормить, спуская пищу через дыру в крыше сарая. Так Зана прожила первые три года.

Приручение

Постепенно Зана успокоилась. Её никто не обижал, наоборот — сытно кормили, а потом и вовсе перевели из сарая в плетёную ограду под навесом в стороне от дома, где она вырыла себе новую яму для спанья. Постепенно Генабе удалось приручить дикарку настолько, что он перестал её привязывать, потому что она сама не уходила далеко от места кормёжки. Слух о необычной пленнице распространился далеко за пределы Абхазии, и к Генабе стали наведываться как просто любопытствующие, так и учёные, стремящиеся изучить поведение дикарки и подробно зарисовать её. Именно по этим рисункам, а также по свидетельствам тхинских долгожителей, мы теперь имеем представление о внешнем облике и повадках Заны.

Кожа её была очень тёмной, все тело с ног до головы покрыто не очень длинными чёрно-рыжими волосами, наиболее густыми в нижней части. На лице растительность была совсем редкой и шелковистой, зато голову украшала огромная копна спутанных жёстких волос. Ладони и ступни ног были практически безволосыми.

Роста она была очень высокого, около двух метров, обладала огромной грудью, как и все самки гоминоидов, и высоким толстым задом. Руки и ноги Заны поражали силой и внешним видом: голени были ровными, без утолщения посередине. Пальцы рук были толще и длиннее, чем у обычного человека, а пальцы на ногах отличались подвижностью. Лицо Заны было широкоскулым, с крупными чертами, выдающейся массивной нижней челюстью и низким лбом. Она была очень сильной и выносливой, могла очень быстро бегать, круглый год купалась в ледяной воде родника, который теперь носит её имя. Легко поднимала одной рукой до 80 кг. Её научили выполнять несложную работу: крутить жернова на мельнице, таскать мешки с мукой. Через несколько лет она настолько привыкла к своему новому положению, что стала узнавать хозяина, откликаться на своё имя и даже выполнять некоторые простейшие команды.

Зана так и не научилась говорить, только мычала и бормотала, зато обладала острым слухом. Не удалось также приучить её носить одежду: любую вещь или обувь она в раздражении срывала с себя и отбрасывала. А вот в еде была неприхотлива — ела всё, чем её угощали, но исключительно руками. Кто-то из деревенских шутников научил её пить вино, от которого Зана сначала приходила в отличное расположение духа, а потом засыпала глубоким обморочным сном. Любимым развлечением Заны было разбивать камни друг о друга. Дикарка легко переносила холод, лишь иногда зарываясь в тёплый пепел от костра, но совершенно не выносила жары. При попытке ввести её в натопленное помещение Зана раздражалась и начинала сильно потеть. Летом её часто можно было видеть нежащейся вместе с буйволами в реке.

Личная жизнь

Как известно, кавказские мужчины неравнодушны к крутобёдрым и большегрудым женщинам. И Зана не стала исключением. От местных джигитов у дикарки родилось несколько детей. Первых малышей она рожала без посторонней помощи, а после родов несла обмывать в горной речке. После подобной купели младенцы умирали от переохлаждения — ведь это были не стопроцентные «снежные люди». Поэтому сердобольные односельчане начали отбирать новорождённых у дикой мамаши и выкармливать общими усилиями. Всего выжило четверо детей Заны: два сына и две дочери. Эти люди были наделены речью и разумом, правда, не без особенностей, но они смогли полностью социально адаптироваться. Старшего сына назвали Джанда, старшую дочь — Коджанар, вторую дочь — Гамаза, младшего сына — Хвит. Все они в свою очередь имели полноценное потомство, расселившееся по всей Абхазии.

«Двоих из внуков Заны — сына и дочь Хвита от его второго брака с русской — я навестил в 1964 году в городе Ткварчели, где они работают на руднике, — писал московский профессор, гоминолог Б.Ф. Поршнев. — Молва утверждает, что отцом Гамазы и Хвита был сам Эдги Генабе. Но их записали при переписи под другой фамилией. Показательно, что Зану похоронили на родовом кладбище семьи Генабе, что этих двух младших детей растила жена Эдги Генабе».

Сыновья Заны обладали некоторыми признаками негроидной расы: темноватой кожей, широкими ноздрями, большими губами, могучим телосложением. Из всех потомков Заны только Хвит остался жить в родном селении.

Куда делись остальные дети дикарки — неизвестно. Хвит был очень сильным, но при этом драчливым и неуправляемым. В результате одной из стычек с односельчанами Хвит лишился правой руки, однако прекрасно управлялся и одной левой: косил, лазал по деревьям, выполнял несложную работу. Он обладал прекрасным голосом и музыкальным слухом, дважды был женат. Жены подарили ему троих детей. «С первого моего взгляда на внука и внучку Заны — Шаликуа и Тайю, — утверждал Б.Ф. Поршнев, — врезалось впечатление незначительной темноватости кожи, очень смягченной негроидности облика.

У Шаликуа необычайно сильные челюстные мышцы, за ним слава: может держать в зубах стул с сидящим человеком и при этом танцевать. Шаликуа наделён даром подражать голосам всех диких и домашних животных». Сама же Зана умерла при родах между 1885 и 1890 годами, прожив около 50 лет. Где она похоронена — неизвестно: старейшины Тхина хранят тайну: по понятиям абхазов раскапывать могилу — святотатство. Даже в научных целях. Однако могила Хвита, сына Заны, известна, и учёные надеются получить ДНК «снежного человека».

История Заны в своё время наделала немало шума в научных кругах. Кто-то из учёных утверждал, что Зана относится к племени гоминоидов, или неандертальцев, другие считали, что Зана была очень рослой, здоровой и слабоумной от рождения деревенской девушкой, которая однажды ушла в лес и заблудилась. Спустя несколько лет её и нашли тхинские охотники. И, пока не найдено неоспоримых доказательств, обе версии имеют право на существование.