Заговоренные на жизнь
Многие люди, оказавшись на войне, становятся исключительно суеверными. Бывший атеист прячет под гимнастёркой крестик, кто-то хранит в нагрудном кармане письма от близких, искренне веря, что они отводят пулю, иной солдат принципиально не бреется во время боевого похода.
И из уст в уста передаются истории о неуязвимых бойцах, которые неминуемо должны были погибнуть — и всё же каким-то чудом выжили. О нескольких таких «суперменах» Великой Отечественной войны мы и расскажем.
Щит от пуль
В феврале 1945 года советские войска начали штурм немецкого города Бреслау (Бреславль). Гарнизон, хоть и уступал по численности наступающим, успешно оборонялся. Красная армия несла тяжёлые потери. Командование решило: чтобы корректировать огонь артиллерии, необходимо захватить городскую кирху и разместить в её башне наблюдателя.
Площадь, на которой находилась кирха, простреливалась немцами почти со всех сторон. Но под прикрытием дымовой завесы группа автоматчиков в сопровождении нескольких связистов пробилась к зданию. Кирху после скоротечного боя удалось взять.
Увы, этот успех оказался бесполезным. Вражеская пуля перебила телефонный провод, протянутый связистами, и корректировщик огня, уже забравшийся на башню кирхи, не мог подавать сигналы артиллеристам. Необходимо было восстановить связь. Место разрыва находилось в 50 метрах от кирхи — на простреливаемой площади. Командир группы отдал приказ: «Связь восстановить!».
Первый связист, попытавшийся выполнить задание, был убит, едва выполз на площадь. Следом за ним к месту разрыва направился уроженец города Тихвина рядовой Антонов. Как вспоминали очевидцы того боя, брусчатка вокруг него буквально вскипела от сотен пуль. Но он благополучно прополз полсотни метров, соединил разорванный провод и вернулся обратно.
Все это время немцы обстреливали его не только из пулемётов, но и из снайперского оружия. Однако рядовой выполнил задание и вернулся в кирху, не получив ни царапины! Лишь оказавшись под защитой стен, он от нервного перенапряжения потерял сознание.
Много лет спустя ветеран Антонов рассказывал, что ему казалось, будто его в тот момент накрыло невидимым колпаком, который защищал от пуль.
Подлодка подана!
Старший сержант Николай Аверкин, служивший в истребительной авиации, казалось, был обречён на смерть. В январе 1943 года среди бела дня его самолёт был сбит вражеским асом над Чёрным морем, примерно в 40 километрах от берега. Николай выпрыгнул с парашютом, успешно приводнился, но… температура воды в это время года не превышала 10 градусов. А значит, жить лётчику минут десять, после чего он либо погибнет от переохлаждения, либо утонет — у старшего сержанта не было даже спасательного жилета.
Смертельный холод уже сковывал его руки и ноги, когда буквально в десятке метров от лётчика всплыла… советская подводная лодка. Стоит отметить, что на тот момент у немцев было тотальное преимущество в воздухе. Поэтому советские подлодки, когда им было необходимо перезарядить аккумуляторы, всплывали лишь по ночам, и то на максимально короткое время. Даже ради спасения лётчика командир субмарины не стал бы подвергать её опасности.
Позже выяснилось, что подлодке пришлось экстренно всплывать по техническим причинам. Николая Аверкина втащили на борт. Подводники быстро произвели необходимый ремонт, и лодка вновь ушла на глубину. Николай через некоторое время вернулся в свой полк и благополучно продолжил службу.
Удалённый зуб
В том же 1943 году удивительный случай произошёл на Воронежском фронте. У командира пехотного взвода лейтенанта Лапшина разболелся зуб. Поскольку боевые действия на тот момент шли очень интенсивно, у офицера не было возможности отправиться в медпункт — каждый человек был на счету.
Не имелось в сильно поредевшем взводе и фельдшера, который мог бы удалить зуб командиру или хотя бы дать обезболивающее лекарство. Вадим Лапшин измучился до такой степени, что даже обрадовался, когда узнал, что завтра его взвод будет атаковать немецкие позиции. Хотя лобовая атака по полю — это почти верная смерть.
И вот настало утро. После артподготовки в воздух взмыла сигнальная ракета. Лапшин выскочил из окопа и криком стал поднимать бойцов. Немецкие позиции находились совсем близко — и ничего удивительного, что в тот же миг лейтенант рухнул обратно на руки солдат, обливаясь кровью.
Атака захлебнулась. Но самое удивительное выяснилось чуть позже. Пуля, выпущенная, вероятно, немецким снайпером, прошла через открытый в крике рот лейтенанта Лапшина, попутно «удалив» ему больной зуб и не задев ни язык, ни другие зубы. На щеке офицера осталась лишь небольшая аккуратная дырочка, которая вскоре заросла.
Лейтенант Огонь
Алексея Очкина никак не назовёшь любимцем судьбы. Но за свою невероятную живучесть он получил от сослуживцев прозвище Лейтенант Огонь, а ближе к концу войны, после того как про него написали в газетах, стал живой легендой.
В первом же бою пуля немецкого снайпера угодила 19-летнему Алексею в голову. Вопреки прогнозам врачей, лейтенант не только выжил, но и быстро оправился от ранения, после чего вернулся на фронт.
Очередной бой. Из бетонного дота строчил немецкий крупнокалиберный пулемёт, прижимая советскую пехоту к земле. Лейтенант Очкин под огнём пополз к амбразуре. По пути он получил пулю в бедро, но всё-таки подобрался поближе к доту и швырнул гранату. Однако фашиста осколки не задели: пулемёт продолжал строчить.
И тогда Алексей повторил подвиг Александра Матросова, закрыв телом амбразуру. Пули прошили его насквозь, но этих мгновений хватило бойцам, чтобы добраться до дота и захватить его. «Убитого» командира на плащ-палатке отнесли к нашим окопам. После боя сапёрными лопатками стали рыть ему могилу.
В этот момент лейтенант пришёл в себя и, решив, что он попал в плен, вытащил гранату, выдернул чеку… Стоявший рядом боец успел выхватить у него гранату и отшвырнуть в сторону. Герой-лейтенант снова оказался в госпитале.
Под Сталинградом Очкин держал оборону небольшой высоты. Немцы обрушили на неё шквал артиллерийского огня. Из почти сотни выжили лишь шесть бойцов, включая командира, который, впрочем, вновь получил тяжёлое ранение.
Во время форсирования Днепра в 1943 году Алексея Очкина контузило, да так, что, когда тело волнами выбросило на берег, его приняли за убитого и отнесли в палатку, куда складывали трупы. Здесь офицер пришёл в себя, до полусмерти напугав оказавшуюся рядом санитарку.
Последнее тяжёлое ранение герой, к тому времени гвардии капитан, получил при штурме Праги. После войны Алексей Очкин стал кинорежиссёром, писал книги. Умер он в 2003-м в возрасте 81 года.
Упавшие с небес
Конечно, чудесные случаи спасения бывали не только в рядах советской армии, но и у союзников. Настоящим счастливчиком можно назвать 21-летнего британского сержанта Николаса Алькемейда, бортстрелка тяжёлого бомбардировщика. В марте 1944 года Николас с товарищами отправился в очередной рейд по тылам противника. Уже сбросив бомбы, британский самолёт подвёргся нападению немецких истребителей, загорелся и начал падать.
Шестеро членов экипажа погибли от пуль и осколков, в живых остался лишь Николас. Однако его парашют пострадал от огня. Решив, что лучше разбиться, нежели заживо сгореть, бортстрелок выпрыгнул из падающего самолёта на высоте около пяти с половиной тысяч метров. Шансов выжить у него, казалось, нет. Однако сначала Николас упал на ветки сосен, а затем — на толстый слой подтаявшего снега. Удивительно, но бортстрелок не получил даже синяка!
Вскоре поисковая партия противника захватила его в плен. Немцы были настолько изумлены, что, тщательно обследовав место крушения бомбардировщика и установив все обстоятельства произошедшего, официально вручили Николасу «сертификат о чудесном спасении», в котором излагались его подробности.
Это уникальный документ, единственный в своём роде. Впрочем, от плена это Николаса не спасло, он был освобождён войсками союзников в мае 1945 года. Похожий случай произошёл в январе 1942-го под Вязьмой. Штурман сбитого советского бомбардировщика Иван Чиссов выпрыгнул из самолёта на высоте более семи тысяч метров.
Однако немцы расстреливали лётчиков воздухе, и Иван прибёг к затяжному прыжку. Когда пришло время раскрывать парашют, раненый штурман потерял сознание.
Очнулся Иван на нашей территории в глубоком овраге, по заснеженному склону которого скатился. Правда, в отличие от британца, советский лётчик получил несколько серьёзных переломов. Он не смог вернуться на фронт и после восстановления стал преподавателем в штурманском училище.