Счастливая татуировка для моряка

Счастливая татуировка для моряка

 

Сегодня татуировки воспринимаются как дань моде, возможность оригинально выделиться среди окружающих. Между тем нанесённые на тело рисунки популярными сделали моряки. Для них татуировки и в наше время имеют особое значение, а нередко и мистический смысл.

Гавайский сувенир Толстого

Едва шлюп «Надежда» в середине июня 1804 года сделал остановку на Гавайях, как Фёдор Толстой, и без того доставлявший своими чудачествами немало хлопот капитан-лейтенанту Ивану Крузенштерну, вновь отличился в этом кругосветном путешествии. Увидев у местных полинезийцев причудливые татуировки на теле, он тотчас же обзавёлся ещё более роскошной. Причём потом хвастался, что смуглолицый живописец намалевал не абы какой рисунок, а оберегающий его обладателя в сражениях.

Ладно бы только Фёдор сам решился на такое художество, так дурной пример оказался заразителен: почти вся команда подалась на берег и выстроилась в очередь за татуировками. Видя такой наплыв, местный мастер теперь уже делал рисунки попроще — без затейливых орнаментов, как у Толстого.

Крузенштерн попросил корабельного священника усовестить моряков: дескать, не к лицу им рисунки здешних аборигенов. Но опять встрял 22-летний повеса Толстой! Он напоил батюшку, а потом приклеил его бороду сургучом к палубе и казённую печать сверху поставил…

Житель острова Нукагива

Однако впоследствии Толстой в кругу друзей утверждал, что нательный оберег с далёких Гавайев не раз спасал его. К примеру, в Бородинском сражении он был в самой гуще боя, но отделался лишь ранением в ногу. Позднее отчаянный скандалист убил на дуэлях 11 человек, сам не получив ни единой царапины.

Увы, проявилась и оборотная сторона татуировки: 10 детей Фёдора Толстого и его жены — красавицы-цыганки Авдотьи Тугаевой родились мёртвыми или умерли в младенчестве. Родители надеялись, что злой рок пощадит одиннадцатого ребёнка — любимицу семьи Сарру. Однако и она скончалась, не дожив нескольких месяцев до 18-летия.

— Теперь мы квиты! — сказал на похоронах, обращаясь к Всевышнему, безутешный отец. И действительно, оставшаяся дочь Прасковья благополучно дожила до преклонных лет.

После пережитого несчастья Фёдор Толстой стал весьма нелестно отзываться о татуировках, что в какой-то мере имело влияние на его московское окружение — у хлебосольного графа был очень обширный круг знакомых. Во всяком случае среди дворян рисунки на теле стали считаться дурным тоном. Исключение — морские офицеры.

А вы знали об этом?  Самые жестокие войны

Что говорить, если даже великий князь Алексей Александрович Романов, посетив, будучи старшим офицером фрегата «Светлана», Японию, обзавёлся там татуировкой! Так и дослужился с ней до генерал-адмирала — высшего чина на флоте.

Платье для красотки

Считается, что слово «татуировка» полинезийского происхождения — от «татау», что означает «рисунок на человеческой коже». В подтверждение этой версии говорит тот факт, что на острове Таити местные жители сам обычай нанесения рисунка на тело называли «тату».

Кстати, именно оттуда в 1769 году знаменитый капитан Джеймс Кук привёз колоритного аборигена Великого Омаи, сплошь покрытого причудливыми татуировками. Эту ходячую тату-галерею потом показывали во многих цирках Европы.

Свою лепту в популяризацию татуировок внёс англичанин Джон Резерфорд. В 1820 году он на одном из островов в Тихом океане далеко углубился в джунгли и стал пленником местного племени. Обращались с ним довольно сносно и даже научили искусству нанесения рисунков на кожу, для начала покрыв его тело изображениями тропических животных и птиц.

Спустя 10 лет Резерфорда подобрал английский военный корабль и доставил в Лондон. Там его татуировки произвели настоящий фурор. Теперь уже отставной моряк сумел извлечь из этого ажиотажа выгоду: показывал нательные рисунки лишь избранной публике и за немалые деньги. Словом, старость он себе обеспечил.

По словам Джона Резерфорда, его удивило, как искусно тамошние полинезийцы обращались с иглой: накалывали кожу так ловко, что не было видно ни капли крови. Сам он до такой степени этим искусством так и не овладел.

Хотя основное внимание мореходы всегда уделяли не столько технологии нанесения, сколько изображению. Сначала популярными были профессиональные наколки: якоря, корабли, роза ветров (навигационная звезда). Часто между большим и указательным пальцами накалывали звезду (прототипом служила Полярная, по которой находили путь домой).

А вы знали об этом?  Татуировщик из Освенцима

Позднее появилась религиозная тематика, в частности, рисунок с распятым Иисусом Христом, Девой Марией, Марией Магдалиной, святым Николой Морским. Некоторые матросы специально наносили такие татуировки на спине: в случае проступка по такому рисунку старпом или боцман не станут бить хлыстом или плёткой — святотатство!

Менялись нравы — и изображения становились всё более фривольными. Так, в 1850-е годы на американском флоте распространилась мода на татуировки с обнажёнными женщинами. Религиозная общественность возмутилась такой безнравственности, что заставило ввести своеобразную цензуру: при поступлении на флот от кандидата требовали «одеть» красотку — наколоть на неё платье.

 

Свинья в помощь!

Моряки — народ суеверный, что нашло отражение в татуировках. Хотя характер некоторых не поддаётся логическому объяснению. Так, уберечь от ЧП на воде призван был рисунок свиньи: считалось, что это животное помогает расположить к себе богов и способствует успешному плаванию. Приносящими удачу считались изображения моря, подковы, четырехлистного клевера.

Если на берегу оставалась любимая, то её инициалы размещали под изображением сердца, пронзенного стрелой амура. Нередко сюда же добавлялся маяк — символ возвращения домой.

Поскольку признанными центрами искусства тату были и остаются Япония, Китай и Индия, то в портах именно этих стран моряки стремились наколоть «фирменные» рисунки. Из Японии чаще всего увозили гейш, из Китая — драконов и морских змеев, из Индии — мифологических героев.

Такое качественное изображение на теле имело особый смысл: оно свидетельствовало, что перед вами настоящий морской волк, совершивший дальнее плавание. В XIX-XX веках существовал и такой знак отличия: моряк, прошедший пять тысяч миль, имел право нанести изображение воробья. У некоторых наиболее, уважаемых мореходов к концу службы на флоте собиралась целая стая. Ещё один знак отличия — парусник — полагался тем, кто обогнул мыс Горн, крайнюю южную точку архипелага Огненная Земля.

Пожалуй, наиболее оригинальный способ продемонстрировать маршруты своих путешествий использовал Кай Август Энгельбрехт из портового города Нойштадт-ин-Хольштайн. Моряк германского торгового флота сначала наколол на спине карту мира, а потом после каждого рейса делал татуировку: откуда и куда шёл. За 45 лет ведения такого «журнала» получился весьма необычный рисунок с большим количеством портов, которые удалось посетить.

А вы знали об этом?  Подземные тоннели древних жителей Европы

Ласточки надёжнее

В заключение ещё об одном случае, подтверждающем влияние татуировок на судьбу человека. Когда американский крейсер «Винсенс» летом 1942 года стоял в гавани Гонолулу на Гавайях, экипаж прослышал о непревзойденном тату-мастере Нормане Коллинзе. Его ещё называли Моряк Джерри, так как он не один год прослужил на флоте и искусство татуировок постиг во время заходов в порты Юго-Восточной Азии.

По сходной цене мастер предложил заглянувшим к нему семерым матросам с «Винсенса» привычный набор: якоря, пронзённые сердца, русалки и ласточки. Последних выбрал молодой матрос Чарльз Хэнсон, дав сослуживцам повод для шуток: «Девушки его не волнуют!» Но тот настоял на своём:

— У моего деда была такая же ласточка — символ возвращения домой.

Увы, товарищи к его доводам не прислушались, и с двумя ласточками на плече возвратился на крейсер от Моряка Джерри только Хэнсон.

Через несколько недель эскадра американцев и их союзников вступила в бой с японскими кораблями вице-адмирала Гунъити Микавы у острова Саво. Сражение сложилось неудачно для «Винсенса»: около двух часов ночи 9 августа 1942 года в крейсер одна за другой попали три торпеды. Затем судно попало под перекрёстный огонь сразу трёх японских кораблей.

Спастись с «Винсенса» сумели лишь немногие, в том числе матрос Чарльз Хэнсон. Впоследствии он не раз говорил, что ангелом-хранителем стали те самые две ласточки. Шесть его сослуживцев, сделавшие вместе с ним другие татуировки, погибли. В память о них Хэнсон сделал на своём теле мемориальные тату. Сам он сражался до конца войны и благополучно вернулся домой.

Понравилась статья?

Оцените! Поддержите проект!

Средняя оценка 0 / 5. Количество оценок: 0

Оценок пока нет. Будьте первым.

 

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *