Салтычиха: кровавая барыня
Помещице Дарье Салтыковой по прозвищу Салтычиха выпала сомнительная честь стать первой известной серийной женщиной-убийцей в России. В течение семи лет, с 1757 по 1762 годы, она и её подручные до смерти замучили более ста крепостных — в основном девушек и молодых женщин.
Издеваясь над беззащитными жертвами, Салтыкова была уверена в своей безнаказанности и могуществе влиятельных покровителей. Но преступления помещицы оказались настолько кровавыми, что дело дошло до суда и сурового наказания.
Богатая вдова
Дарья Николаевна Салтыкова родилась в 1730 году в семье столбового дворянина Николая Автономовича Иванова. Столбовыми дворянами в России называли представителей древних родов, внесённых в Столбцы — списки в виде бумажных полос, которые хранились в свёрнутом виде (начиная с 1667 года такие списки велись в форме книг, соответственно дворянские фамилии, не внесённые в Столбцы, считались менее родовитыми).
Дед Дарьи, Автоном Иванов, при императоре Петре I был влиятельным думным дьяком. Семья состояла в близком родстве со знаменитыми российскими фамилиями: Мусиными-Пушкиными, Давыдовыми, Строгановыми, Толстыми. Дарья получила хорошее домашнее образование, владела иностранными языками, играла на музыкальных инструментах.
Её мужем стал владелец нескольких поместий, ротмистр лейб-гвардии Конного полка Глеб Алексеевич Салтыков. В браке родились два сына — Фёдор и Николай. В 1756 году Глеб Салтыков скончался, и Дарья Николаевна стала единоличной хозяйкой примерно 600 крепостных в Московской, Вологодской и Костромской губерниях.
До смерти супруга Дарья Салтыкова отличалась кротким нравом и набожностью. Но её характер резко изменился после того, как в 26 лет женщина стала вдовой.
Закопали в землю
Городской дом Салтыковых находился в Москве на углу Большой Лубянки и Кузнецкого моста. Позже на этом месте были построены здания КГБ СССР. А усадьба, где в основном совершались истязания и убийства, располагалась в подмосковном селе Троицком (ныне посёлок Мосрентген).
Примерно через полгода после смерти мужа Салтыкова начала регулярно избивать прислуживавших ей женщин и девушек. Поводом для наказаний обычно было недовольство плохо вымытыми полами или не чисто выстиранным бельём. Дарья Николаевна била несчастных поленом или скалкой.
Постепенно наказания становились всё более жестокими. Помещица обливала своих жертв кипятком, оставляла голыми на морозе, приказывала запороть насмерть. Обладая большой физической силой, она голыми руками вырывала у несчастных клочья волос вместе с кожей.
Начиная с 1757 года убийства слуг приняли регулярный характер. Поскольку страдали чаще всего девушки и молодые женщины (особенно невесты или недавно вышедшие замуж), современные психиатры считают, что Дарья Салтыкова страдала душевным расстройством, связанным со смертью мужа, — и получала явное наслаждение от мучений и гибели тех, кто был счастлив в личной жизни.
Во время расследования преступлений помещицы вскрылись ужасающие факты. Убивая крестьянку Ларионову, Салтычиха свечой сожгла ей волосы на голове. Позже гроб с мёртвым телом женщины выставили на мороз и положили на него грудного ребёнка убитой, в результате младенец умер от холода.
Крестьянку Петрову гайдуки палками загнали в пруд, она стояла по горло в воде несколько часов, пока не захлебнулась.
В ноябре 1759 года в результате длившейся около суток пытки погиб молодой слуга Хрисанф Андреев, а в сентябре 1761 года Салтыкова лично забила поленом мальчика Лукьяна Михеева.
Для помещицы специально накаляли щипцы для волос, которыми она прижигала жертвам уши.
Молодой девушке Фёкле Герасимовой выпало стать последней жертвой кровавой барыни. В 1762 году, после жестоких избиений и вырывания волос, её живой закопали в землю.
Жалобам не давали хода
Тех, кто не умирал во время пыток, добивали верные барыне слуги. Им же поручалось избавляться от трупов. В документах записывали, что причиной смерти стала болезнь — либо что данный человек сбежал и объявляется в розыск.
Салтычиха была настолько уверена в своей безнаказанности, что даже пыталась убить человека, на которого её власть никак не распространялась, — дворянина Николая Тютчева, деда поэта Фёдора Тютчева. Николай долгое время был её любовником — но потом решил жениться на другой женщине, Пелагее Панютиной.
Салтыкова поручила своим слугам сжечь дом Панютиной и дала им серу и порох. Но сразу поджечь дом не удалось, а позже Николай и Пелагея, обвенчавшись, уехали в Орловскую губернию в родительский дом Панютиной. Салтыкова направила своих слуг убить их. Вместо этого крестьяне сообщили деду поэта о намерениях своей помещицы и упросили разрешить остаться у него и не возвращаться.
На кровавую барыню поступало много жалоб. Но благодаря влиятельным покровителям и подкупу чиновников этим бумагам не давали ходу. Более того — в итоге с ними знакомилась сама Салтыкова и жестоко расправлялась с теми, кто пытался жаловаться на неё. Нескольких доносчиков убили, других отправили в Сибирь (с 1760 года, согласно указу императрицы Елизаветы Петровны, помещикам разрешалось в качестве наказания отправлять крепостных на поселение за Урал).
Доказали только 38 убийств
Только в 1762 году двоим крестьянам Салтычихи, Савелию Мартынову и Ермолаю Ильину, удалось передать жалобу на свою помещицу вступившей на престол императрице Екатерине II. У первого из крепостных барыня насмерть забила жену, у второго, который служил конюхом, — трёх жён, одну за другой.
Екатерине II, пришедшей к власти после дворцового переворота и убийства Петра III, было крайне важно показать, что отныне власть в России станет справедливой. Государыня приказала провести честное расследование и поручила его чиновникам Юстиц-коллегии (высший суд Российской империи по уголовным и гражданским делам) Степану Волкову и Дмитрию Цицианову.
Следствие велось целых шесть лет. Изучение архивов канцелярий московских губернатора и полицмейстера выявило, что в период с 1757 по 1762 годы на Дарью Николаевну Салтыкову была подана двадцать одна жалоба — и все они вернулись к помещице, которая производила над доносчиками самосуд.
При обысках в московском доме и имении Троицком обнаружились бухгалтерские книги с записями о взятках чиновникам — в частности, служащим канцелярии полицмейстера и Сыскного приказа. Согласно свидетельским показаниям, количество замученных людей составляло не менее ста тридцати восьми.
Дарья Салтыкова ни в чём не созналась и не раскаялась. К ней, как высокородной особе, нельзя было применять пытки, поэтому следователи прибегли к другим методам — к примеру, на её глазах пытали разбойника, а ей сообщали, что она будет следующей. Также её уговаривали признаться некоторые известные священнослужители.
В 1768 году чиновники Юстиц-коллегии пришли к выводу, что Дарья Салтыкова «немалое число людей своих мужеска и женска пола бесчеловечно, мучительски замучила до смерти» и за это должна понести наказание в виде смертной казни. Речь шла о тридцати восьми доказанных убийствах и подозрении в случаях гибели ещё двадцати шести человек.
Час у позорного столба
Окончательное решение оставалось за императрицей. Из архивных документов известно, что государыня не менее четырёх раз (сохранилось именно такое количество набросков) переписывала приговор. В конце концов, помня о том, что ей надлежит быть справедливой и милосердной, императрица сохранила помещице жизнь.
Но при этом приговор был очень суровым. Дарья Салтыкова лишалась дворянского звания, ей запрещалось именоваться по фамилии отца или мужа. Сначала ей надлежало провести час «поносительного зрелища» — простоять прикованной к столбу на эшафоте под надписью «Мучительница и душегубица».
Потом бывшую помещицу пожизненно заключили в московский Иоанно-Предтеченский женский монастырь, где ей следовало находиться в подземной камере без света и ни с кем не общаться, кроме охранников и монахини-надзирательницы.
В тексте приговора императрица называла Салтыкову не «она», а «он» и указала «именовать сие чудовище мущиною», поскольку такие злодейства не свойственны женской природе.
А был ли мальчик?
Оставшиеся тридцать три года жизни преступница провела в заточении.
Особенно суровыми были первые одиннадцать лет. Женщину фактически заживо погребли в вырытой под Соборной церковью яме глубиной чуть больше двух метров. Свет она видела только два раза в день — когда во время еды ей давали огарок свечи. Прогулки и письма были запрещены. Лишь в дни больших церковных праздников Дарье Салтыковой позволяли подойти снаружи к окошку храма и посмотреть на литургию.
В 1779 году режим заключения немного смягчили — Салтычиху перевели в каменную пристройку при храме с небольшим зарешечённым окном. Согласно свидетельствам современников, к этому окну подходили многие люди, которые поносили преступницу, — а та бранилась и плевалась в ответ.
В дореволюционном журнале «Русский архив» историк Павел Коробанов писал, что в 1780 году пятидесятилетняя Дарья Салтыкова родила мальчика от караульного солдата, который приносил ей пищу и которого за порочную связь с осуждённой приговорили к публичной порке. Но документально эти сведения не подтверждены, так что был ли ребёнок и какова его дальнейшая судьба, остаётся неизвестным.
Дарья Николаевна Салтыкова скончалась в возрасте 71 года. Она пережила обоих своих сыновей. Её похоронили на кладбище Донского монастыря рядом с родными. Надгробие кровавой барыни сохранилось до наших дней — так же, как и страшная память о ней.