Правдивая история барона Мюнхгаузена
Барон Мюнхгаузен давно стал литературным персонажем. И как-то забылось, что в XVIII веке существовал вполне реальный человек — барон Иероним Карл Фридрих фон Мюнхгаузен. И этот человек состоял на русской службе. И самые яркие события его жизни произошли именно в России.
Корнет кирасирского полка
В XIII веке рыцарь Гейно ходил в крестовый поход. А пока он ходил, все его сыновья и внуки умерли бездетными. Остался только один, да и от того мало толку — он монах. Детей у него быть не может.
Чтобы род не угас, монаху разрешили вернуться к мирской жизни. Видимо, бывший монах с энтузиазмом наверстывал упущенное по женской части, поскольку от него пошёл многочисленный род Мюнхгаузенов. Munchhausen в переводе на русский — «дом монаха». Иначе говоря, монастырь.
В XVIII веке Мюнхгаузены получили баронский титул. Носил его и Иероним Карл Фридрих, родившийся пятым ребёнком в семье подполковника.
Уже в четырёхлетнем возрасте он остался без отца. Мать распихала детей пажами к разного рода владетельным особам, которых в тогдашней Германии хватало с избытком.
Иерониму достался герцог Брауншвейгский. У герцога был сын — Антон Ульрих. Он жил в России. Его вызвала туда императрица Анна Иоанновна, чтобы женить на своей племяннице Анне Леопольдовне.
Приехав в Россию, Антон Ульрих отправился воевать с турками. Под Очаковом у него погибли два пажа. Он попросил прислать с исторической родины новых пажей. К нему отправили 17-летнего Иеронима Мюнхгаузена.
«Я выехал в Россию верхом на коне. Дело было зимою. Шёл снег», — так начинаются «Приключения барона Мюнхгаузена». Разумеется, барон не въезжал в Петербург на санях, запряжённых волком. Въехал в обычной почтовой карете. И вроде бы вместе с Антоном Ульрихом сражался против турок.
«В боях я, конечно, отличался отчаянной храбростью и впереди всех налетал на врага». Увы, историки сомневаются, что он вообще участвовал в русско-турецкой войне. Правда, после неё началась русско-шведская, но здесь полная ясность. «Мюнхгаузен находился в Риге при оставшей от того полку команде и в кампании не был», — говорится в документах Военной коллегии.
Но мы забежали вперёд. В 1739 году барон Мюнхгаузен переводится из пажей в армию — поступает корнетом в Брауншвейгский кирасирский полк, шефом которого — и это вполне логично — состоял Антон Ульрих Брауншвейгский. Кирасиры — это престижно, это почти гвардия. Большинство офицеров — иностранцы, что, конечно, удобно для Мюнхгаузена, который «по-русски только говорит», то есть писать не умеет.
Встреча с принцессой
Тем временем состоялась свадьба Антона Ульриха с Анной Леопольдовной. У них родился сын — Иоанн; который в двухмесячном возрасте взошёл на престол. Анна Леопольдовна превратилась в правительницу, а Антон Ульрих — в генералиссимуса. Его бывший паж тут же получил чин поручика, в обход других претендентов.
Перед бароном открывались блестящие перспективы. Ведь карьеры в России того времени делались не менее сказочные, чем любые рассказы Мюнхгаузена. А у него покровитель — генералиссимус и царский папаша.
Фортуна отвернулась от барона. Елизавета Петровна свергла Брауншвейгскую династию и сама уселась на трон. Мюнхгаузену ещё повезло, что он не угодил в ссылку. Но карьера, разумеется, застопорилась. Следующего чина ему пришлось ждать 10 лет.
Впрочем, был в российской жизни барона ещё один момент, когда удача могла повернуться к нему лицом. В 1744 году он, поручик Кирасирского полка, встречал в Риге едущую в Россию принцессу Софию Августу Фредерику Ангальт-Цербтскую. Проще говоря, будущую императрицу Екатерину II. «Я очень хвалила виденные мною войска и в особенности кирасирский полк, который действительно чрезвычайно красив», — писала мать Екатерины.
Надо сказать, что чрезвычайно красив был и Мюнхгаузен. Высокий, статный, с правильными чертами лица, совсем не похожий на субтильного старичка с эспаньолкой, каким его обычно изображают. Екатерина любила красивых мужчин. И конечно, через много лет барон рассказывал небылицы, как она заметила его и отличила. И как между ними что-то было. В это, кстати, верили. Репутация Екатерины II не позволяла усомниться в словах барона.
Но снова — увы. Принцесса лишь взглянула на него и в лучшем случае улыбнулась. Зато он в Риге присмотрел себе жену — местную дворянку Якобину фон Дунтен.
Байки в охотничьем павильоне
В 1750 году барон Мюнхгаузен получил, наконец, долгожданный новый чин — ротмистра. И тут же взял отпуск и укатил в Германию «для исправления крайних и необходимых нужд». Нужды заключались в том, что он делил с братьями наследство. В Россию он больше не вернулся. Мюнхгаузен хотел, чтобы ему оформили отставку, как положено — с пенсией и с производством в следующий чин. В Военной коллегии заявили, что для этого он должен вернуться в Россию и там подать прошение. В конце концов, его уволили с русской службы как самовольно её оставившего. Безо всякой пенсии.
Однако и имеющимся чином Мюнхгаузен чрезвычайно гордился. И во всех официальных документах называл себя ротмистром российской армии. Барон вообще всегда вспоминал о России с любовью и теплотой.
С тех пор до самой смерти он жил в Боденвердере, своём родовом поместье. После Петербурга саксонская глушь нагоняла тоску. Правда, даже здесь в жизни барона находилось место приключениям, хотя и без подвигов.
Однажды он решил построить мост через реку, чтобы удобнее было добираться из поместья в ближайший город. Однако бургомистр запретил строительство. Он говорил, что, построив мост, его нужно будет охранять, а денег для этого нет. Но Мюнхгаузен не зря много лет прожил в России. Он хорошо усвоил российские нравы. И, естественно, наплевал на какого-то там бургомистра. Тогда возмущённые горожане, вооружившись топорами, пришли и разрушили постройку. Такое вот бесславное приключение.
Барон охотился, но разве можно сравнить охоту в Саксонии с русской охотой, про национальные особенности которой даже фильмы снимают. Но всё-таки он построил себе охотничий павильон, в котором собирал друзей и за пуншем травил байки. Про полёт на ядре. Про лисицу, которая выскочила из своей шубы и убежала нагишом.
«Обычно он начинал рассказывать после ужина, закурив свою огромную пеньковую трубку с коротким мундштуком и поставив перед собой дымящийся стакан пунша, — вспоминает один из слушателей барона. — Он жестикулировал все выразительнее, крутил на голове свой маленький щегольской паричок, лицо его все более оживлялось и краснело, и он, обычно очень правдивый человек, в эти минуты замечательно разыгрывал свои фантазии».
Старый рогоносец
Считая себя непревзойдённым рассказчиком, Мюнхгаузен не терпел конкуренции. Как-то раз заезжие офицеры завели при нём рассказ о своих победах на любовном фронте. Барон тут же их перебил, заявив, что всё это чепуха по сравнению с его похождениями. И рассказал, как он ездил в санях с русской императрицей. Сани эти были такого размера, что в них помещался и зал для танцев, и отдельные кабинеты для интимных удовольствий.
Все рассказы барона были про Россию. Поскольку Россия — единственное яркое воспоминание. Все остальные страны приплетут уже авторы книг, написанных от его имени, но без его ведома.
В 1781 году в берлинском журнале «Путеводитель для весёлых людей» были напечатаны 16 рассказов. Имя рассказчика скрывалось под аббревиатурой «М-г-з-н». А в 1785 году Рудольф Эрих Распе издал рассказы барона Мюнхгаузена на английском языке. Через год появился немецкий перевод. Мюнхгаузен рассвирепел и подал в суд, но его иск отклонили.
Европейская слава не радовала отставного ротмистра. Не радовало и устоявшееся за ним прозвище «барон-лжец». Слуги получили приказ не пускать любопытных, которые стекались со всех концов послушать россказни «барона-лжеца».
А после смерти жены 74-летний Мюнхгаузен женился на 17-летней красотке Бернардине фон Брун. Не понимая, что легкомысленную и расточительную барышню интересовало исключительно его имение.
Вскоре жена родила ребёнка. И тут уж Мюнхгаузен скумекал, что ребёнок не от него. Жену он выгнал, ребёнка не признал. Брошенная супруга затеяла процесс, требуя алиментов. Местные жители с удовольствием ходили на судебные заседания, чтобы послушать пикантные подробности.
В итоге ребёнок умер, жена сбежала за границу, а барон окончательно разорился.
В 76 лет он скончался от сердечного приступа. Как ни странно, всеми забытый. Рядом с ним оставалась одна служанка. Незадолго до смерти она спросила Мюнхгаузена, почему у него нет двух пальцев на ноге. Барон попросту отморозил их в России, и пальцы пришлось ампутировать (болтали, что он отморозил ещё кое-что, поэтому и не мог иметь детей). Но даже на смертном одре Мюнхгаузен остался верен себе. Пальцы, говорит, во время полярной охоты откусил белый медведь. Так и умер — с байкой на устах.