Почему не мы полетели на Луну?
Сергей Павлович Королев, знаменитый генеральный конструктор космической техники, мечтал о сверхтяжелой ракете, на которой космонавты могли бы добраться до Луны, может быть, потом до Марса и вернуться на родную Землю. Многие из удивительных идей этого гениального ученого воплощались со временем в инженерные конструкции, планеры, ракеты.
Нет двигателей нужной мощности
Для того чтобы двум космонавтам добраться до Луны, высадиться на ней и вернуться обратно, ракета должна нести полезный груз порядка 100 тонн. При этом вес ее в момент старта должен составлять не менее трех тысяч тонн. На рубеже 50-60-х годов прошлого века ни мы, ни американцы такой техникой не располагали. Но С.П. Королев не привык отступать. В начале 1960-х он подал в правительство записку, где подробно изложил возможный сценарий пилотируемого полета на Луну. Дальнейший ход событий показал, что именно этот сценарий и был самым рациональным.
Еще в 1960 году появилось постановление правительства о создании через три года ракеты-носителя Н-1, рассчитанной на полезную нагрузку 40-50 тонн. Это решение несколько раз пересматривали, сроки готовности отодвигали. Только в 1964 году была официально поставлена задача высадки человека на Луну. Однако уже тогда было ясно, что мощности двигателей не хватит, чтобы вывести на орбиту необходимые 100 тонн полезной нагрузки. Пришлось отказаться от идеи высадить на Луну двух космонавтов. Второй должен был остаться на окололунной орбите.
У нас не было NASA
Наша страна в начале 1960-х годов, конечно же, не хотела терять свои космические приоритеты. Но на самом верху никто не анализировал реальную ситуацию, не существовало и единого плана работ для десятков предприятий и институтов. В каждом космическом КБ продвигали свой проект. Головной структуры типа американской NASA у нас не было. В Москве долго не могли решить вопрос о достаточном финансировании пилотируемого полета к Луне. А время шло. Руководители государства занимались в основном тем, что постоянно подгоняли ученых и инженеров и в тоже время требовали, чтобы их разработки обходились как можно дешевле.
Несмотря на все трудности, работа над лунным проектом продолжалась. В Байконуре строился новый стартовый комплекс, ракета Н-1 обретала себя в метане. В Центре подготовки космонавтов появилась специальная лунная группа. В основной экипаж вошли Алексей Леонов и Олег Макаров, в дублирующий — Валерий Быковский и Николай Рукавишников. Был и третий экипаж — Павел Попович и Виталий Севастьянов. На тренажерах осваивали управление лунным модулем и возвращаемым аппаратом. В планетарии изучали поверхность Луны, ее рельеф. Много времени уделялось изучению звездного неба.
Между тем у С.П. Королева все еще не было двигателя для этой сверхтяжелой ракеты. Его мощность должна была быть раз в пятнадцать больше, чем у серийных королевских ракет. Спроектировать и построить такой двигатель могло в принципе только одно КБ — во главе с академиком Валентином Глушко. Но в тот период Королев и Глушко придерживались разных взглядов на перспективы ракетных двигателей. Возможности керосина и сжиженного кислорода как топлива в смысле наращивания мощности были практически исчерпаны. Более высокую мощность могли дать двигатели на сжиженных водороде и кислороде. Их целесообразно было ставить на вторую и третью ступени, когда двигатели работают практически в безвоздушном пространстве.
Академик Глушко же считал, что жидкий водород как топливо в ракетной технике бесперспективен. Ему представлялось, что лучшими топливными компонентами для двигателей являются фтор, азотная кислота и гептил. Все эти вещества крайне ядовиты. Применение их оправдано в военной технике. Что же касается пилотируемой космонавтики, Королев был категорически против их использования. Кстати, когда позднее Глушко стал работать над ракетой-носителем «Энергия», он пересмотрел свои позиции и стал использовать водород в качестве ракетного топлива. А Королеву в начале 1960-х годов пришлось в Спешном порядке искать других специалистов. Он обратился в КБ Николая Кузнецова, где создавались авиационные двигатели. Поскольку у этого КБ не было возможностей построить большой ракетный двигатель, да и время поджимало, решили сконструировать двигательную установку для Н-1 из «пакета» средних двигателей. Первая ступень представляла собой 30 жидкостных реактивных двигателей (ЖРД). Вторая ступень — восемь пустотных ЖРД, третья — четыре. В результате на околоземную орбиту три первые ступени могли вывести 95 тонн полезного груза. Чтобы добиться полной синхронности работы всех двигателей, создавалась специальная система «Корд», которая, кстати сказать, оказалась очень капризной и ненадежной.
Без Королева
В январе 1966 года С.П. Королев скончался. Его КБ и весь проект Н-1 возглавил его заместитель — академик Василий Мишин. Наконец, 21 февраля 1969 года начались летные испытания. Через 70 секунд после старта в хвостовом отсеке первой ступени начался пожар, и полет пришлось прервать. 3 июля 1970 года во время второго запуска вышел из строя кислородный насос. Произошел сильный взрыв. Разрушился даже стартовый комплекс. На его восстановление и подготовку новой ракеты ушло немало времени. Наконец, 27 июня 1971 года приступили к третьему пуску. Ракета чуть приподнялась над землей и рухнула вниз. Была потеряна управляемость комплекса. Стартовый стол опять был поврежден.
23 ноября 1972 года ракету запустили в четвертый раз. Все двигатели роковой первой ступени работали нормально, полет продолжался целых 112 секунд. Но в конце активного участка выведения в хвостовом отсеке ракеты возникла неисправность, нормальный полет прекратился. Тем не менее, все те, кто готовил этот запуск и проводил его, были довольны результатами. Теперь уже стало ясно — до победы осталось совсем немного.
В монтажно-испытательном корпусе Байконура были готовы к старту еще две ракеты. В августе 1974 года должен был состояться пятый запуск, а в конце года — шестой. Дальше предполагалось передать Н-1 в эксплуатацию. Но этим планам не суждено было осуществиться. Сначала работы по луннику были заморожены. А в мае 1974 года вместо Василия Мишина главным конструктором был назначен Валентин Глушко. В первый же день новый руководитель объявил, что создание Н-1 было ошибкой, и что он пришел в королевское КБ «не с пустым портфелем». Глушко действительно предложил концепцию «русского шаттла», которая через десять с лишним лет привела к созданию «Бурана», корабля многоразового использования, и раке-ты-носителя «Энергия». Но, увы, и этот в целом удачный проект не был доведен до логического завершения.
Штаты уже на спутнике
С начала 1960-х годов мы были вовлечены в космическую гонку с Соединенными Штатами. Многие чисто научные и инженерные проблемы решались у нас с позиций узко понимаемого «приоритета». Однако же наступил день 16 июля 1969 года, когда американский космический корабль «Аполлон-11» стартовал с Земли, а пять дней спустя сначала капитан корабля Нил Армстронг, а потом и пилот посадочного узла Эдвин Олдрин ступили на поверхность Луны. Этот исторический момент американское телевидение показывало по всему миру. Его не увидели только в СССР и Китае. За четыре года NASA провело по программе «Аполлон» 11 пилотируемых полетов. Шесть раз американские астронавты высаживались на Луне. Так что с точки зрения «приоритетов» все стало очевидным. В нашей же печати начали писать, что в высадке человека на Луну никакой научной необходимости нет. А полная драматизма история создания Н-1 тогда была известна немногим. И многолетний труд тысяч советских ученых, инженеров, рабочих как бы вообще не имел места.
Наш лунник не нужен
Однако в начале 1970-х годов нашлись специалисты, которые понимали, что закрытие темы Н-1 неблагоприятно скажется на развитии всей нашей космонавтики. Ходил по высоким кабинетам академик Мишин, писал письма ХХV съезду КПСС один из руководителей испытаний ракеты Борис Дорофеев. Ученые просили о «малом» — разрешить пуски двух уже готовых ракет. Однако все было бесполезно, судьба Н-1 решалась теперь не специалистами, пути развития космонавтики диктовали политические руководители. В истории несостоявшейся лунной экспедиции отразились проблемы того времени. Это и чрезмерная политизация науки, подмена истинных целей мнимыми, отсутствие коллегиальности в принятии ответственных решений, засекречивание всего и вся и, конечно же, неумение предвидеть перспективы развития науки. Будем надеяться, что этот печальный опыт послужит уроком современному поколению ученых, а также руководителей.