Мэри Маллон — тифозная кухарка

Мэри Маллон была уникальной женщиной — она заражала людей тифом, оставаясь при этом совершенно здоровой. Многим встреча с этим уникумом стоила жизни. Природная особенность принесла Мэри славу, но не подарила счастья.

Роковая повариха

Мэри Маллон родилась в 1869 году. В 15 лет она перебралась в Соединённые Штаты, пополнив многочисленные ряды ирландских эмигрантов. Долгое время девушка ничем не выделялась среди земляков, кроме, пожалуй, поварского таланта, позволявшего ей находить работу в семьях богатых американцев. Всё изменилось с наступлением нового, XX века.

С 1900 года по 1907 год Мэри Маллон сменила пятерых работодателей. Происходило это не по её воле и не по причине недовольства нанимателей: никто из них не имел претензий к кухарке. Просто члены семей, где она работала, неожиданно и дружно заболевали брюшным тифом.

Сначала эпидемия тифа поразила провинциальный городок Мамаронек, хотя до приезда Мэри об этой страшной болезни там не вспоминали уже много лет. Искусная кухарка нашла работу в доме на Манхэттене, и снова её хозяев свалил тиф, а прачка, служившая у них, от этой болезни умерла.

Маллон нанялась к адвокату, жившему по соседству, но и там история повторилась: всё, кроме одного, члены семьи заболели тифом. Мэри, чувствовавшая себя отлично, переживала за людей, к которым успела привыкнуть, ухаживала за ними, но улучшения не наступало, наоборот, очаг заражения распространился за пределы дома адвоката. Поварихе снова пришлось менять место работы.

Следующими жертвами преследовавшего её злого рока стали члены семьи нью-йоркского банкира Чарльза Генри Уоррена. Вместе с новой стряпухой они выехали в Лонг-Айленд, чтобы провести там конец лета. Отдых, мягко говоря, не удался: к концу августа половина живших в арендованном особняке людей были больны тифом. Никто не упрекнул повариху, когда она пожелала уволиться. Она ещё не знала, что её невольному «тифозному походу» скоро будет положен конец.

Злой гений или ангел-хранитель?

Джордж Томпсон, владелец арендованного Уорренами дома, был обеспокоен и раздосадован сложившейся ситуацией. Он понимал, что дом, в котором тяжело заболела целая семья, снова сдать в аренду будет сложно, и решил разобраться в причинах произошедшего. Для этого он нанял Джорджа Сепера, который получил учёную степень в Ренсселерском политехническом институте в 1895 году и степень доктора философии в Колумбийском университете в 1899 году. Впоследствии (с 1923-го по 1928 год) он был управляющим директором Американского общества по борьбе с раком. Этому человеку суждено было стать злым гением Мэри Маллон и ангелом-хранителем её потенциальных жертв.

Джордж Сопер уже имел дело со случаями заражения брюшным тифом. И к работе он подошёл ответственно: не ограничился расследованием в рамках особняка Томпсона, а изучил все вспышки заболевания в штате за последние несколько лет. В результате учёный быстро вышел на след Мэри Маллон.

Сопер для начала решил поговорить с женщиной. Он нашёл её в доме на Парк-авеню, в котором как раз произошло заражение тифом со смертельным исходом — скончалась дочь хозяина. Предположение, что именно она является причиной всех несчастий, и предложение сдать анализы ирландка отвергла горячо и в самых отборных выражениях. Свою невиновность она готова была доказать силой, используя в качестве оружия вилку для мяса. Увидев такой поворот событий, Сопер благоразумно ретировался.

Агрессивное поведение Мэри можно извинить, если принять во внимание два обстоятельства. Во-первых, в начале прошлого века считалось, что переносчиками заразы могут быть только больные люди, а женщина на здоровье никогда не жаловалась. Во-вторых, ирландцы в Штатах в то время считались людьми второго сорта. «Грязные трущобники» — вот, пожалуй, самые политкорректные слова, которые находили для них добропорядочные американцы. Неудивительно, что Мэри Маллон сочла себя глубоко оскорблённой.

Но и Сопер не мог отступить: он чувствовал ответственность за всех людей, которые могли подвергнуться заражению. Не решаясь более встречаться с темпераментной ирландкой лично, он обнародовал своё расследование в журнале, издаваемом американской медицинской ассоциацией в июне 1907 года.

Остров несвободы

Делом «тифозной Мэри» (этот термин впервые был опубликован в статье Сопера) заинтересовались власти. Департамент штата Нью-Йорк направили к ней доктора Сару Бэйкер. Беседа с ней прошла лишь немного продуктивнее, чем с Сопером — дело обошлось без вилки. В остальном же позиция Маллон оставалась неизменной: она считала себя безвинной жертвой преследований и не собиралась идти ни на какие уступки. Пришлось подключить полицию.

Мэри была арестована. В тюрьме у неё сразу же взяли анализы и обнаружили тифозные бактерии в желчном пузыре. Врачи предложили решить проблему радикально и удалить очаг заражения, но женщина категорически отвергла возможность хирургического вмешательства. Да и кто бы её осудил, зная тогдашний уровень медицины? В правильность поставленного диагноза она не верила, не находя у себя никаких признаков тифа, о которых была осведомлена очень хорошо. Единственное, что она признала, — не слишком тщательное соблюдение норм гигиены во время приготовления пищи. Этого оказалось достаточно, чтобы отправить ирландку в больницу, расположенную на острове Норт-Бразер, на трёхгодичный карантин.

Интересно, что первым посетителем, навестившим Маллон в её заточении, был Джордж Сопер. Он был намерен написать о «тифозной Мэри» целую книгу и, чтобы добиться сотрудничества, даже пообещал передать ей все будущие авторские отчисления. Но женщина категорически отказалась общаться с человеком, которого считала виновным во всех своих бедах. Чтобы не встречаться с ним, она заперлась в туалете и вышла лишь тогда, когда он покинул остров.

Жизнь на Норт-Бразере текла неторопливо и размеренно. Анализы, процедуры, снова процедуры, опять анализы… Элемент неожиданности вносили только их результаты: они были то положительными, то отрицательными. Это лишь укрепляло подозрения Мэри в том, что в её случае имеет место то ли врачебная ошибка, то ли заговор. С каждым днём неволя для свободолюбивой ирландки становилась всё невыносимее. Она обратилась в частную независимую лабораторию, и там ей подтвердили: она совершенно здорова.

Эту экспертизу женщина использовала как оружие против больничной администрации и, проявив всю присущую ей настойчивость и энергичность, добилась желаемого: её освободили из карантина раньше срока с условием никогда не готовить для других людей. 19 февраля 1910 года Мэри Маллон поклялась в этом под присягой и уехала на материк.

Конец Мэри Браун

Желанная свобода оказалась неласкова к бывшей узнице Норт-Бразера. Не имеющая никаких других профессиональных навыков, кроме поварских, она смогла найти только самую тяжёлую и низкооплачиваемую работу — стала прачкой. Терпения женщины хватило ненадолго. Она поменяла имя на Мэри Браун и снова устроилась кухаркой в богатую семью.

Теперь она стала осторожней, увольнялась сразу же, едва у кого-то из домочадцев появлялись первые признаки заболевания. И упрямо не желала признавать, что между ней и вспышками тифа есть какая-то связь.

Так прошло пять лет. И вдруг Мэри пришла в голову идея устроиться в женскую больницу Слоун. Когда заболели сразу 25 пациенток (одна умерла), истинная личность Мэри Браун была тут же установлена. Её арестовали и 27 марта 1915 года вернули на знакомый уже остров.

Второй карантин продлился намного дольше первого — до самой смерти Мэри Маллон в 1938 году в возрасте 69 лет. Умерла она не от тифа, а от пневмонии, которой предшествовал тяжёлый инсульт. Проведённое вскрытие наконец-то подвело черту под всеми спорами и сомнениями: женщина действительно являлась переносчиком тифа. Во избежание заражения её тело тут же кремировали, а прах захоронили на местном кладбище.