Лейтенант Шмидт — скандальный баловень судьбы

Всякая власть нуждается в героях, посвятивших жизнь борьбе за торжество господствующей идеологии. А поскольку в реальности таких отважных фанатиков гораздо меньше, чем хотелось бы, идеологам приходится лепить подходящих персонажей из того, что подвернётся под руку. Наглядный пример — реальная и выдуманная биографии мятежного лейтенанта Шмидта.

Синдром, «золотой молодёжи»

Петра Шмидта вполне можно отнести к когорте «золотой молодёжи», к тем баловням судьбы, перед которыми открывались поистине безграничные возможности, даже не снившиеся большинству подданных Российской империи. Его отец — контр-адмирал Пётр Петрович Шмидт, ветеран Севастопольской обороны, человек, уважаемый в военных и правительственных кругах. Ещё больший вес в обществе имел дядя, Владимир Петрович, полный адмирал, член Адмиралтейств-совета, сенатор, кавалер многих российских орденов. Он относился к племяннику, которому к тому же доводился крёстным отцом, как к родному сыну и всю жизнь заботился о нем, не раз выручая из трудных ситуаций.

По протекции дяди Пётр в 1880 году поступает в Санкт-Петербургское морское училище, воспитывавшее элиту российского военного флота. Молодой человек действительно обладал незаурядными способностями, отлично пел, музицировал и рисовал, но к учёбе относился с некоторой ленцой. Кроме того, преподаватели и соученики отмечали его повышенную нервозность и возбудимость.

Шмидт не умел сходиться с людьми, у него не было друзей. Его подозревали в воровстве мелких денег из висящих в гардеробе шинелей, хотя ни разу не смогли застукать за этим занятием.

У него периодически происходили необъяснимые истерики и психические срывы. По сути, юноша был не способен по состоянию здоровья к морской службе, и любого другого давно бы отчислили из училища. Спасало его только заступничество дяди, благодаря которому Шмидт с грехом пополам был выпущен из училища, с присвоением звания мичмана.

Поведение Шмидта во многом определялось тем, что теперь принято называть «синдромом золотой молодёжи». Ощущение собственной безнаказанности, уверенность в том, что высокопоставленный дядюшка поможет выпутаться из любой, даже самой неразрешимой жизненной ситуации, сыграли в его судьбе поистине роковую роль.

Спаситель заблудшей души

После выпуска из училища мичман Шмидт приступил к исполнению служебных обязанностей в учебно-стрелковой команде 8-го флотского экипажа на Балтийском флоте. И вскоре сильно удивил сослуживцев, родных и знакомых. Его угораздило жениться на Домникии Павловой — уличной проститутке, имевшей вместо паспорта «жёлтый билет». Романтическим юношей двигало благое побуждение — сойдясь с падшей женщиной, спасти её заблудшую душу. Вряд ли он почерпнул эту идею из литературы: ни роман Льва Толстого «Воскресение», ни повесть Александра Куприна «Яма» ещё не были написаны. Заметим всё же, что подобные поступки были тогда в моде среди либерального студенчества и интеллигенции. Но Шмидт-то служил в военно-морском флоте, где офицеры могли вступать в брак только с разрешения начальства, но не ранее достижения 23-летнего возраста. А командование в обязательном порядке рассматривало «пристойность» заключаемого союза.

Короче говоря, дерзкая выходка оригинала-мичмана влекла за собой перспективу увольнения со службы с позорной формулировкой «за поступки, противоречащие офицерской чести». Отец не перенёс такого позора. Он проклял сына, разорвал с ним все отношения и вскоре после этого умер. Но со стороны командования флотом никаких репрессий не последовало, поскольку за мичманом Шмидтом могучим утесом высилась фигура его дядюшки, старшего флагмана Балтийского флота.

А семейная жизнь у Шмидта не сложилась. Домникия через год после свадьбы родила сына, которого назвали Евгением, а потом фактически вернулась к прежним занятиям. Евгений впоследствии вспоминал: «Мать моя была настолько ужасна, что приходится поражаться нечеловеческому терпению и воистину ангельской доброте моего отца, вынесшего на своих плечах 17-летнее каторжное ярмо семейного ада».

Флотский скандалист

Замяв скандал, дядюшка перевёл любимого племянника на Черноморский флот. Но и здесь мичман крупно начудил. Явившись на приём к командующему флотом, закатил в его кабинете настоящую истерику: «Находясь в крайне возбужденном состоянии, говорил самые несуразные вещи». Прямиком из штаба Шмидт был препровождён в морской госпиталь, где его продержали две недели, а при выписке врачи настоятельно советовали ему показаться хорошим психиатрам.

После длительного лечения мичмана перевели на Тихоокеанский флот. За время службы он сменил практически все корабли эскадры, и всюду его изгоняли из кают-компании.

Очередной скандал

Шмидт устроил в японском городе Нагасаки. Его супруга серьёзно повздорила с квартирным хозяином по вопросу условий найма квартиры, и японец наговорил ей дерзостей. Шмидт потребовал от него извинений, но японец отказался их приносить. Тогда наш герой отправился в русское консульство и устроил истерику, кричал, что велит матросам изловить японца и выпороть его или сам убьёт его на улице из револьвера. В результате он был отправлен в Нагасакский береговой лазарет «для лечения от болезни неврастении».

Пётр Шмидт несколько раз списывался со службы по состоянию здоровья, но всякий раз вновь восстанавливался (очевидно, по протекции дяди).

Когда началась Русско-японская война, Шмидта определили старшим офицером на угольный транспорт «Иртыш», который должен был сопровождать 2-ю Тихоокеанскую эскадру. Сначала по вине лейтенанта Шмидта судно попало в аварию, за что он был посажен под арест. А потом лейтенант и вовсе списался с корабля «по болезни». Действительно, зачем плыть в Цусимский пролив, где ждёт японская эскадра, если есть нежно любящий дядя, который всегда поможет?

Болезнь, видимо, была не очень серьёзной, иначе Шмидта списали бы на берег. А его весной 1905 года назначили командовать отрядом из двух миноносцев, базировавшихся в Измаиле. Но уже летом из кассы отряда исчезли казённые деньги — 2,5 тысячи рублей. Лейтенант Шмидт не придумал ничего умнее, как удариться в бега. Через некоторое время его задержали, началось следствие. На допросах казнокрад неловко врал и оправдывался. Сначала он говорил, что потерял деньги, когда катался на велосипеде по Измаилу, потом выдвигал версию ограбления в поезде, далее — придумывал небылицы о якобы попавшей в беду сестре и необходимости срочной поездки в Керчь…

В конце концов, лейтенанту пришлось сознаться в растрате и дезертирстве: прихватив казённые деньги, он отправился не в Керчь, а в Киев, где в пух и прах проигрался на бегах.

Крымский президент

В 1905 году страну лихорадило. И лейтенант Шмидт превратился в революционера. Матросы с крейсера «Очаков», прогнавшие офицеров, обратились к нему за советом, что делать дальше. Шмидт отправился на «Очаков» и провозгласил себя командующим Черноморским флотом, о чём направил телеграмму Николаю II. Взял в заложники офицеров с нескольких кораблей и грозился их расстрелять. Одновременно Шмидт произнёс речь: за ним, дескать, стоит весь русский народ, поэтому он требует от царя созыва Учредительного собрания, а в случае отказа отделит Крым от России и будет там президентствовать.

Черноморская эскадра не пошла за бравым лейтенантом. А когда береговая артиллерия начала обстрел корабля, он первым покинул его, попросту сбежал, бросив на произвол судьбы доверившихся ему людей, но был узнан и схвачен, а впоследствии расстрелян.

Интересно, что героем мятежного лейтенанта сделали ещё при Временном правительстве. Большинство офицеров российского императорского флота февральских событий 1917 года не приняло. После бессудных расправ над офицерами в Кронштадте, Гельсингфорсе, Риге и других приморских городах Временное правительство всерьёз озаботилось делом революционной пропаганды и прославления героев революции 1905 года. В мае 1917-го останки Петра Шмидта торжественно перезахоронили в Севастополе. Александр Керенский, который тогда занимал должность военного и морского министра, даже возложил на его могилу Георгиевский крест. Хотя Шмидт за всю свою жизнь не участвовал ни в одном сражении.

Кстати, на «Очакове» вместе с отцом был сын лейтенанта Шмидта. Настоящий, а не самозванец, как герои романа Ильфа и Петрова. И этого сына вряд ли стали бы чествовать в Советском Союзе. Дело в том, что Евгений Шмидт во время Гражданской войны воевал на стороне белых. Эвакуировался из Крыма вместе с армией Врангеля и в 1951 году умер в Париже. В бедности. Среди эмигрантов его отец, естественно, героем не считался.