Клуб червонных валетов: самое тайное общество аферистов

Во второй половине XIX века вся Россия умилялась проделкам «Клуба червонных валетов». Салтыков-Щедрин выразил общественное мнение фразой: «Червонный валет хоть и вор, но это отнюдь не мешает ему быть обворожительным молодым человеком».

Шулер подсказал идею

Компания московских «обворожительных молодых людей» из числа отпрысков дворянских и купеческих семей 13 октября 1867 года привычно прожигала жизнь за карточным столом в доме №4 на Маросейке. Владельцем дома был молодой купец Иннокентий Симонов, который организовал в нём подпольный бордель и нелегальный игорный дом. Он тоже находился среди собравшейся под его крышей компании, которая лениво играла в карты и зевала.

Вдруг потомственный карточный шулер Алексис Огонь-Догановский, чей папаша когда-то выиграл у Пушкина 25 тысяч целковых, выронил из рукава карту. Игра велась по маленькой и про жульничества Алексиса все окружающие знали, поэтому шулера не побили, а лишь посмеялись над его неловкостью. Но карты проверили и обнаружили у него на руках сразу несколько червонных валетов.

После этого игра как-то сразу потеряла смысл, и молодые люди принялись рассуждать, чем же им расцветить свою жизнь. И тут Симонов предложил им создать клуб, в котором бы они занимались своим любимым делом — обманом ближних, только уже не каждый по-своему, а коллективно. Название клубу подсказали найденные у Алексиса карты. Кто-то вспомнил описанную писателем Понсоном дю Террайлем шайку преступников, которая называлась «Клуб червонных валетов». Её возглавлял Рокамболь.

Название всем понравилось. Но московским «валетам» понадобился собственный Рокамболь. После некоторых споров председателем «Клуба» избрали 27-летнего коллежского регистратора Павла Шпейера, сына генерала артиллерии.

Спившийся купец

Поначалу деятельность «Клуба» больше напоминала шалости, нежели аферы, и не отличалась ни масштабами, ни выдумкой. Но обман людей оказался увлекательным занятием, всё сильнее захватывавшим «валетов». Постепенно все они превратились в прожжённых циников и профессиональных преступников. «Клуб» не имел внутренней организации.

Кто-то вливался в него, кто-то уходил и больше не возвращался. Но количество его членов постоянно росло.

В общей сложности число «валетов» и людей, которые участвовали в их аферах, достигало полутора тысяч человек в разных городах России. Друг друга они узнавали по тайному знаку, позаимствованному у австралийских каторжников: кончиком согнутого указательного пальца стучали по переносице. Никаких официальных собраний члены «Клуба» не проводили, но, говорят, раз в полгода съезжались в дом Симонова на Маросейке, чтобы похвастать успехами и сговориться о новых аферах.

В 1871 году «Клубом червонных валетов» заинтересовалась полиция после жалобы вдовы купца Еремеева: мошенники заставили её мужа подписать долговые расписки на 160 тысяч рублей. Эти деньги — все состояние московского купца Клавдия Еремеева.

Обладая слабым характером, 21-летний Еремеев стал лёгкой добычей «валетов». Братья Давидовские его усиленно спаивали. Иван Давидовский даже специально увёз молодого купца в гостиницу «Крым», где снял ему номер и приставил свою любовницу Марью Петрову, чтобы она не давала Клавдию «просыхать». «Валеты», действовали цинично, но слаженно. Долговые расписки Еремеева были заверены нотариусом Московского окружного суда Подковщиковым, состоящим в «Клубе червонных валетов». Сам Еремеев, подписав долговые обязательства, заболел горячкой и умер.

Поскольку внешне всё выглядело законным, полиции тогда не удалось прижучить «валетов», но она ещё в 1871 году начала расследование их деятельности.

Удачные аферы

Деятельность «Клуба червонных валетов» была обширна и многообразна. Достаточно сказать, что на суде его членам вменялось: 23 аферы с подложными векселями; четыре — с переделанными банковскими билетами; 12 — с фальшивыми казёнными нотариальными бумагами, 14 вовлечений в невыгодную сделку и столько же краж с подобранными ключами. Было доказано, что в общей сложности они похитили путём мошенничества порядка 280 тысяч рублей.

К примеру, «валеты» изобрели почтовую аферу. В 1874 году один из них, Протопопов, отправил в Смоленск через Нижегородскую контору Российского общества страхования и транспортирования кладей два ящика, набитых ненужным хламом. Этот груз был ему не нужен, ему были нужны квитанции на гербовой бумаге, которые выдавала Нижегородская контора. Эти квитанции принимались в залог и имели хождение наравне с векселями.

Примеру Протопопова последовали другие «валеты». Они продолжали отправлять никому не нужные посылки и легко брали денежные кредиты под залог багажных квитанций. И суммы получались немаленькими. Например, Цетлин отправил из Санкт-Петербурга в Нижний Новгород ящики с четырьмя тысячами брошюр «Воспоминание об императрице Екатерине II, по случаю открытия ей памятника» и оценил этот груз в 3775 рублей.

Брошюры не стоили ничего, зато благодаря их пересылке Цетлин обогатился.

Среди ловкачей-«валетов» прославился Всеволод Долгоруков, который выдавал себя за племянника московского генерал-губернатора князя Владимира Долгорукова. Как-то он открыл контору по трудоустройству. А его партнёр Огонь-Догановский объявил себя руководителем частного акционерного общества коннозаводчиков и принялся набирать сотрудников для своей организации. Штат ему подбирал Долгоруков через свою контору. В результате соискатели сначала платили Долгорукову по 3,5% от годового жалованья за рекомендации, а потом ещё отдавали Огонь-Доганов-скому по сложившейся в то время практике залог в размере от 700 до 1000 рублей за занимаемую должность. Разумеется, никто после «трудоустройства» не получил жалованья даже за один месяц, а конторы Долгорукова и Огонь-Догановского вскоре закрылись.

Самый гуманный суд

Людская молва симпатизировала «валетам». Про них слагали легенды. Самой известной стала история о том, как Павел Шпейер обманом продал английскому лорду, приехавшему в Москву, дом московского генерал-губернатора на Тверской. Для этого «валеты» якобы на один день создали на 2-й Ямской улице фальшивую нотариальную контору, в которой англичанину выправили купчую на продажу дома.

Это красивая легенда. А подлинная сущность «валетов» наглядно проявилась в истории Екатерины Башкировой. Она была содержанкой адвоката Славышенского, тесно связанного с «валетами». Но в какой-то момент Славышенский разругался со Шпейером и Давидовским и начал угрожать, что донесёт на весь «Клуб» в полицию.

И тогда, пока адвоката не было дома, к Башкировой зачастил Иван Давидовский. Он надсмехался, что она живёт со стариком, говорил, что Славышенский её бросит и упрячет в тюрьму, обвинив в краже. А потом передал ей револьвер и уговорил убить сожителя. Что она и сделала.

Полиция всерьёз взялась за «валетов». Одного за другим их арестовывали.

8 февраля 1877 года над ними начался суд. В качестве обвиняемых предстали 45 человек, из них 27 — дворяне. Председатель «Клуба» Павел Шпейер, когда запахло жареным, сбежал в Париж. Его место на скамье подсудимых заняла супруга, Екатерина Шпейер, урождённая княжна Еникеева, объявленная соучастницей мужа. Рассказывали, что Павел инкогнито присутствовал на процессе и даже столкнулся в фойе нос к носу с обвинителем Николаем Муравьёвым, но это только байка.

Подсудимые были людьми небедными, а потому защищали их лучшие адвокаты, в том числе такие известные, как Фёдор Плевако, Владимир Пржевальский и Александр Лохвицкий. В ходе процесса подсудимые паясничали и похвалялись своими «подвигами». Адвокаты на чем свет стоит, костерили следствие и доказывали, что никакого преступного сообщества не существовало. А общественное мнение симпатизировало ловкачам.

И суд проявил снисходительность к «валетам». На каторгу никого из них не отправили, 19 человек оправдали, остальных приговорили к незначительным тюремным срокам и отправке на поселение в Сибирь, где те, говорят, неплохо устроились.