Казнь сожжением на Руси

Принято считать, что «пламя святой инквизиции», то есть казни людей путём сожжения по приговорам церковных (в Европе — католических) судов, — достижение сугубо европейское. А в православной Руси якобы этого не было. Ничуть. И на святой Руси пылали костры с обречёнными на сожжение заживо. Причём вплоть до 40-х годов XVIII века, когда приговоры церковников усилились безапелляционностью императорских указов.

Как на Руси преследовали вероотступников

В Киевской Руси злодеев, или кого посчитали таковыми, жгли живьём, но без активного участия православной церкви. Население жило ещё во многом с языческими представлениями о вере и мире. Всё изменилось с образованием Московского царства. Вот тут-то церковники православные не уступали своим коллегам католической церкви. В московском архиве царского министерства юстиции скопилось немало «дел» сожжённых преступников эпохи XV-ХVІІІ веков.

За колдовство и чародейство

Итак, за что сжигали? За обвинение в колдовстве и в чародействе. За нанесение «порчи». За религиозную «ересь», каковой себе её представляли священники, и за переход в иную веру. Причём не делалось социально-классовых различий в определении жертв. Так, весной 1446 года князь Иван Можайский с благословения священника всенародно сжёг боярина Андрея Дмитриева с женой «за волшебство». По той же статье сгорела в буквальном смысле мать боярина Ивана Ощери.

В 1493 году в Москве отправили на костёр князя Ивана Лукомского и поляка Матиасса только за подозрение в том, что они сварили «дьявольское снадобье» для царя Ивана III. Поляк по профессии был аптекарем, жил при дворе князя. Вот «эксперты» православной церкви и подумали, что не лекарство это, а отрава. Впрочем, в данном деле был объективный факт — некий изготовленный фармацевтический препарат. Вот кто бы объяснил, что такое «жидовская ересь»? Именно за это преступление в 1504 году в Москве спалили живьём не только людей простых (хотя фамилии имели лишь лица дворянского звания) Ивана Курицина, Дмитрия Коноплева, Ивана Максимова и Некраса Руканова, но и архимандрита Юрьевского монастыря — Кассиана. За то, что впал в эту самую «жидовскую ересь».

Хотя нет указаний, чтобы хоть один из казнённых принял иудаизм. Иван Грозный повелел сжечь двух князей — Воротынского и Одоевского. Эти аристократы, ни в какой «ереси» замечены не были, царь-батюшка осерчал на них, этого хватило.

Впрочем, многочисленные жертвы были всё же выделены индивидуально. Надо было чем-то выделиться особым, чтобы вызвать подозрения священников и власти. Вот Указом государя Ивана Алексеевича (старшего брата Петра I) от 1684 года велено было хватать всех и вести на суд православный, кто не ходит в церковь на исповедь, пропускает воскресные службы более одного раза. Таковых было велено пытать — не состоит ли он в связи с нечистою силою, а если так, то сжигать дотла одержимых бесом. Ясно, что оправдаться было почти невозможно. Если кто забыл, исповедь была услугой платной, а подаяние на храм по воскресным службам было почти обязательным. Патриарший двор испытывал сильный дефицит бюджета. Вот и пришлось бороться за доходы с самим нечистым.

Впрочем, в допетровской Руси были исключения, когда ворожея не только не рисковала стать «дровами», но и сама жила под покровительством главы престола. Некая баба Дарьица из села Володятина Дмитровского уезда состояла личной прорицательницей царя Бориса Годунова. Этакая «древнерусская Ванга».

Люди царя-антихриста

Против царя-антихриста не только плели заговоры бояре, но и боролись маги и волшебники. Их жгли огнём, как паруса шведской эскадры у Гангута. Так некий волхв-коновал (апологет древнего язычества и ветеринар по совместительству) Дорофей Прокопьев был сожжён в подмосковном селе Хорошеве в 1696 году по доносу свидетелей того, что «заговорёнными словами недоброе по ветру напущал на Государя Петра Алексеевича».

Не исключено, что так избавились от конкурента коллеги ветеринара. Розыскное «дело» в Преображенском приказе вели в отношении Авдотьи Волынской. Состав преступления: «…выкапывала следы (отпечатки обуви на земле, — прим. авт.) Государя Петра Алексеевича и присылала в монастырь, где была царевна Софья Алексеевна». Впрочем, саму странную даму на сей раз не обратили в золу, а живьём сослали навечно в тот же монастырь.

В 1638 году при царском дворе долго расследовалось «дело» мастерицы-кружевницы Дарьи Ломановой. Что такого хитрого и зловещего она натворила? Как вписано в протоколе «жгла свои рубашки и ссыпала пепел по следам государыни, из-за чего та здорово хворала». Оказывается, ведьма, научившая Дарью обряду, сказала ей, что «от того бывает государская милость». Процесс продолжался целый год. По делу были привлечены пять колдуний, две из них умерли под пытками, а трёх выживших и Дарью Ломанову сослали на каторгу. Хотя заболеть супруга царя могла и по другим причинам. А вот кружевнице её занятия, если они были, обернулись тяжким приговором.

И выйти сухим из воды в подобных делах было практически невозможно. Специалисты по определению колдовских заговоров в Тайном приказе могли привлечь аж за 25 видов заговоров, включая такие, например, «как пчёл водить».

Милостивая смерть

До образования Российской империи церковь вела следствие, выносила приговор, а светская власть в лице царской — оформляла это указом и организовывала приведение приговора в силу, то есть казнила. После царствования Петра I функции поменялись. Следствие вели фискалы Тайных канцелярий, казнили гвардейцы, а священники выступали лишь в качестве консультантов, морально поддерживающих судей и их жертв. Сам Пётр I попов не жаловал, и потому сугубо церковные проблемы с колдунами его не волновали. Если те, конечно, не становились у него на пути. И смена веры в его глазах не было преступлением — если казнить за переход православного в протестантство, в ислам или иудаизм, то почему должны прощать переход протестантки в православие его царственной супруге?

Но с воцарением на троне его племянницы — Анны Иоанновны — по царскому указу на костёр можно было попасть уже не только за связь с нечистой силой, но и за атеизм и за смену религии. Первым сожгли некоего Мишку Свашевского — за «отречение от Бога и поклонение бесам». Насчёт последних — тема недоказуемая, но вот священников он открыто отрицал. За что и поплатился. 8 июня 1736 года отправили на костёр крепостную девку князя Долгорукого Марфу Герасимову. Марфуша собирала травы и коренья, вот её и сочли «Бабой-ягой». 20 июня 1738 года её участь разделил некий выходец с братского Востока — Тайгульды, за совсем уж парадоксальную «вину» — он вернулся обратно в мусульманскую веру. Православные святые отцы сего не простили.

А в июле 1738 года на площади у Адмиралтейства, при большом скоплении люда православного по именному указу императрицы предали огню грешные тела отставного капитан-лейтенанта флота Александра Возницына — «за отступление от христианской веры и превращение в жидовский закон». Рядом корчился в пламени тот, кто его в сей закон сагитировал, — Борух Лейба. Последнему ещё вменялось, что тот ещё и «убил Смоленского уезда села Зверовичи священника Авраамия и с другими жидами построил там жидовскую школу». Приговор Сената, утверждённый указом царицы, добавлял: «…дабы сие богопротивное дело не продолжалось и Лейба Борух и Возницын других не прельщали обоих казнить смертью — сжечь». И сожгли. В лучших традициях просвещённой Европы.