История почтовой марки

Почтовые марки постепенно уходят из нашего обихода, становясь исключительно предметом коллекционирования. Хотя когда-то причина их изобретения была совершенно прагматичной. А филателия возникла и набрала такой размах совершенно неожиданно для всех.

Однажды в 1835 году почтальон пытался вручить письмо служанке гостиницы в маленьком ирландском городке, но та отказалась его принять. Раздражённо сетуя на то, что «такая история происходит каждый раз с письмами этой особы», почтальон удалился. Ставший невольным свидетелем этой сцены постоялец, завтракавший в общем зале гостиницы, подозвал к себе служанку и спросил её — почему же она отказалась взять письмо?

Великая почтовая реформа

— Видите ли, сэр, — чуть смутившись, стала объяснять девушка, — это письмо от моего жениха. Он работает в Лондоне. Мы копим деньги на свадьбу и открытие своего дела. Каждый сэкономленный шиллинг нам важен. Потому мы заранее условились, что он будет посылать мне лишь чистый лист бумаги, а на конверте ставить условные знаки, извещающие о здоровье и благополучии. Осмотрев письмо, я увидела эти знаки, поняла, что у моего парня всё в порядке, и вернула, не оплатив пересылку.

Слова умной ирландской девушки заставили крепко призадуматься её собеседника. Звали этого джентльмена Роуленд Хилл, на тот момент он исполнял обязанности секретаря Общества по колонизации Южной Австралии. Вернувшись из деловой поездки по Ирландии, мистер Хилл засел за изучение статистики почтовых отправлений. И обнаружил всё несовершенство английской почтовой системы.

По действовавшим правилам за письмо платил получатель. А цена зависела от очень многих факторов. Учитывались расстояние, количество листов бумаги, заклеено письмо или запечатано сургучом и прочие подробности. Отправка письма, написанного на двух листах тончайшей писчей бумаги, запечатанных в одном конверте, обходилась вдвое дороже, чем письмо, написанное на одном большом листе бумаги, сложенном много раз.

Небогатые англичане предпочитали с казённой почтой не связываться, а передавали письма «с оказией». Постепенно сложился целый «чёрный рынок». Возникли нелегальные почтовые фирмы, у которых имелись свои тайные почтовые отделения и курьеры, набранные из представителей городского дна. Из-за конкуренции «нелегалов» королевская почта лишалась большей части доходов.

Тщательно изучив вопрос, мистер Хилл взялся за разработку проекта почтовой реформы, суть которой сводилась к введению общей таксы. Отправитель должен был платить четыре пенса за каждое письмо, вне зависимости от веса, внешнего вида и дальности расстояния, на которое оно отправлялось.

Три года у мистера Хилла и его сторонников ушло на то, чтобы провести закон о реформе через голосование в парламенте. 10 января 1840 года правительство, наконец, вынуждено было предпринять практические шаги по реформированию почтовой службы.

От детей до банкиров

Новые правила отправления писем потребовали некоего универсального знака почтовой оплаты. На его изобретение претендовали несколько человек. Но объективное исследование позволяет присудить первенство всё тому же Роуленду Хиллу, предложившему использовать марки, ранее наклеивавшиеся на документы, подтверждавшие уплату налогов. С тыльной стороны их покрывали клеем, а на лицевой помещали сведения о цене.
После долгих дебатов эти знаки были утверждены, 6 мая 1840 года в продажу поступили первые в мире почтовые марки.

Унифицированный сбор к тому времени снизили, и стоила марка с профилем королевы на чёрном фоне один пенни. Потому в обиходе их стали называть «Пенни пост» или «Чёрный пенни». Чтобы знак оплаты не использовали несколько раз, марки, уже побывавшие в употреблении, почтовые чиновники стали «гасить», специальными штампами ставя на них несмываемой краской клеймо с датой получения.

Система, введённая в Великобритании, оказалась необычайно эффективной, и вскоре её переняли в других странах — нынче она является базовой для всех почтовых служб мира. Едва только рождённые этой системой марки вошли в обращение, как их стали собирать и коллекционировать. Это увлечение получило название «филателия».

Первыми в мире филателистами стали дети. В центре Парижа у них было своё место в парке Тюильри, куда ребятишки сходились для обмена марками. Но «детский период» филателии продолжался лишь до той поры, пока в парке Тюильри не появились нумизматы, которых знаки почтовой оплаты заинтересовали как эрзац-деньги. Занимаясь марками, они так увлеклись, что, оставив монеты, стали филателистами. Ничего детского в этом занятии не осталось.

Постепенно собирание почтовых марок превратилось в занятие, приносящее не только удовольствие, но и приличные доходы. Появились филателисты, которые, торгуя марками, жили только на доходы от этого занятия. В коллекции марок стало выгодно вкладывать деньги.

Как-то раз парижские полицейские, расследовавшие убийство одного коллекционера, у которого похитили марки, оценённые специалистами в 10 тысяч франков, установили, что покойный был своеобразным банкиром, ссужавшим деньги под сделки с марками, принимая марки в качестве процентов. На него работала целая сеть маклеров-филателистов, сводивших продавцов с покупателями, и тех, кто производил обмен экземпляров.

Странное наследство

Разная ценность марок порождает в собирателях особый азарт, подобный тому, который испытывают золотоискатели, мечтающие найти среди песка и камешков золотые крупинки. Истории, связанные с некоторыми марками, поистине удивительны. Скажем, первых марок Маврикия 1849 года — красных номиналом 10 сантимов и голубых за 20 сантимов — в мире сохранилось не более дюжины. Цена на них постоянно растёт, и обладать такой маркой равносильно тому, что иметь редкий бриллиант.

Марка Британской Гвианы, кустарно выпущенная в 1856 году в единственном экземпляре, в 1873 году была за 6 шиллингов куплена коллекционером у мальчишки, снявшего марку с конверта письма, полученного отцом. В 1980 году её продали американскому миллионеру Джону Элютеру Дюпону за 935 тысяч долларов. В 1997 году Дюпон был осуждён за убийство на 30 лет. После его смерти гвианскую марку продали с аукциона за 9,5 миллиона долларов.

Порой настоящие редкости обнаруживают буквально в куче хлама. В 1926 году, разбирая вещи, оставшиеся от умершего англиканского священника, многие годы прослужившего миссионером в колониях, родственники покойного обнаружили альбом. Там, помимо множества фотокарточек людей, чьих имён никто уже не помнил, оказалась пачка пожелтевших от времени писем. На одном из конвертов была наклеена американская марка ценой в 10 центов из серии, выпущенной в 1847 году балтиморским почтмейстером Бьюкененом. Она представляла собой узкую полоску бумаги с оттиснутым на ней факсимильным автографом мистера Бьюкенена и отпечатанной ценой. Таких марок до 1926 года сохранилось всего шесть штук. Наследникам покойного миссионера достался седьмой экземпляр, оцененный в 2 тысячи фунтов стерлингов.

В комплекте с письмом и конвертом эта марка оказалась ещё дороже. Его в марте 1847 года знаменитый актёр Джон Вомлан отправил из Балтимора на адрес конторы лондонского театра «Хаймаркет» другому знаменитому актёру Бену Уэбстеру. На конверте имелась и особая пометка о том, что в Англию письмо попало на борту почтового парохода «Гиберния», вышедшего из порта Бостона в Галифакс 1 апреля того же 1847 года.

Но каким образом письмо, отправленное в 1847 году из США в Великобританию одним актёром другому, попало в руки англиканского миссионера, проповедовавшего в британских колониях, осталось тайной, которую последний владелец унёс с собой в могилу.