Дэвид Льюис: до Антарктиды на «Ледовой птице»
С конца XIX века, еще со времен канадско-американского мореплавателя, первым в мире совершившего одиночное кругосветное плавание, Джошуа Слокама, весьма широкое распространение получило движение яхтсменов-одиночек. Конечно, с тех пор большую роль сыграл технический прогресс в области судостроения. Появились новые типы яхт, для создания которых использовались все более современные материалы. Но, разумеется, это никоим образом не умаляет мужества людей, отваживающихся на единоборство со штормовой стихией.
«Ледовая птица» Дэвида Льюиса
В подтверждение вышесказанного можно вспомнить весьма амбициозную задачу, которую поставил перед собой новозеландец Дэвид Льюис. Он вознамерился в одиночку дойти до Антарктиды под парусом. И это невзирая на тяжелые льды и огромные айсберги, вызывающие уважение даже у капитанов современных судов ледового класса! Затея казалась невыполнимой, если учесть условия, в которых готовилось плавание, да и возраст отважного одиночки вполне мог сыграть свою роль: к 1972 году, перебравшемуся в Австралию Льюису, уже исполнилось 55 лет. Тем не менее, он оставался истинным фанатиком моря и продолжал верить в свою путеводную звезду. Однако имелась еще проблема выбора подходящего судна. Принадлежавшая Льюису яхта «Исбьерн» незадолго до того затонула во время жестокого шторма в Тихом океане. Плюс ко всему, по злой иронии судьбы, у него только что закончилась страховка. Пришлось начинать практически сначала.
Льюис обошел верфи в Сиднее, и ему удалось на оставшиеся скудные средства приобрести 9,8-метровый шлюп, целиком сваренный из 3-миллиметровой листовой стали. Режим жесточайшей экономии сказывался буквально во всем. При дальнейшей оснастке судна Льюису пришлось отказаться даже от системы отопления в каюте. Не было на шлюпе, окрещенном «Ледовой птицей», и какой-либо электроники, за исключением мощного радиопередатчика, да и тот практически с самого начала принялся барахлить и в конечном итоге полностью вышел из строя. Подвела и новая водоотливная помпа, что тоже имело роковые последствия. Но все это вскрылось потом.
Пока же, стартовав 19 октября 1972 года из Сиднея, Дэвид Льюис был преисполнен самых радужных надежд. Он быстро приноровился к режиму одиночного плавания, спускаясь все дальше к югу. Первая серьезная авария, грозившая стать фатальной, произошла почти месяц спустя. 27 ноября «Ледовая птица» попала в серьезный шторм и перевернулась. Хотя шлюп практически сразу встал на ровный киль, гигантские антарктические волны снесли мачту за борт и серьезно повредили обшивку. Льюис предпринял титанические усилия по спасению судна. В течение пяти часов он непрерывно вычерпывал ледяную воду обыкновенным ведром (вот когда сказалась неисправность помпы), да еще и в спешке забыл надеть перчатки. А непогода не унималась. Практически осушенная яхта опять перевернулась, набрав в корпус новую порцию воды и заставив мореплавателя вновь взяться за ведро.
Жажда жизни
Лишь когда шторм немного утих, появилась возможность подвести предварительные итоги. А они оказались очень неутешительными. Потерявшая мачту «Ледовая птица» превратилась в игрушку стихий. Какую-либо помощь вызвать невозможно — и так барахливший радиопередатчик окончательно добит штормом. А поскольку маршрут яхты проходил в стороне от оживленных морских трасс, то шансы, что на нее случайно наткнутся в пустынном океане, равнялись нулю. Ближайшая гавань находилась на расстоянии 2500 морских миль, да и та представляла собой крошечную американскую станцию «Палмер», затерянную на пустынном антарктическом побережье. А значит, обычное поначалу плавание, хоть и проходившее в суровых условиях, теперь превращалось в отчаянную борьбу за жизнь.
Самым скверным было то, что вычерпывая без перчаток воду, Льюис серьезно обморозил руки, и любое движение причиняло ему невыносимую боль. А делать опухшими пальцами приходилось многое. И готовить еду на примусе, и заводить наручные часы «Омега», необходимые для определения точного местонахождения судна, и работать с секстантом. Ну и вычерпывать по двадцать-тридцать ведер воды в сутки, скапливавшейся в трюме. Однако Льюис не желал так просто сдаваться. Мучительно нывшими руками он умудрился соорудить из уцелевшего спинакер-гика и обрывков парусины крошечную мачту. И яхта, пусть и с трудом, начала поддаваться управлению и медленно поползла в сторону далекого Южного материка.
Повторное опрокидывание
Впрочем, страдания Льюиса на этом не закончились. Вскоре «Ледовая птица» опять попала в шторм и снова перевернулась. К счастью, мачта-времянка смогла устоять. Уцелела и крыша каюты с палубными люками. И все же, хотя глобальных проблем на сей раз удалось избежать, постоянное волнение моря создавало массу пусть и мелких, но оттого не менее неприятных неудобств. Управляться с регулировочными колесиками керосинки зудевшими пальцами, с которых вдобавок сошли все ногти, было очень тяжело, да и котелок норовил то и дело соскочить на пол. Бывало, Льюис баловал себя горячей пищей лишь раз в несколько суток. А между тем в каюте, согреваемой только дыханием самого мореплавателя, температура редко поднималась выше нуля.
Хуже всего оказалось то, что при теперешней черепашьей скорости на борту «Ледовой птицы» с роковой неизбежностью должна будет закончиться пресная вода, прежде чем яхта достигнет суши. И тогда Льюис отважился на сооружение новой мачты из запасного гика длиной 3,3 метра. Естественно, одному поставить столь высокое рангоутное дерево было задачей почти невозможной. Пришлось разрабатывать целую систему блоков. И все это на пронизывающем антарктическом ветру! И не только. Однажды коварная волна чуть не смыла Льюиса за борт. В самый последний момент он налетел на одну из оставшихся стоек леерного ограждения и сумел уцепиться за нее. Правда, за очередное спасение жизни пришлось заплатить несколькими сломанными ребрами. Но и эти мучения в конечном итоге себя оправдали. При новой мачте скорость яхты существенно возросла. Тем не менее, для перестраховки Льюис ограничил потребление пресной воды одной пинтой 0,57 л. в день.
Встреча двух капитанов
Появившееся на горизонте 26 января 1973 года побережье Антарктиды таило в себе новые угрозы. В придачу к штормам теперь опасность могла исходить ото льдов и подводных скал. Пару раз, чуть ли не на самой финишной прямой, яхта едва не потерпела крушение. Тем не менее, два дня спустя (28 января) «Ледовая птица» вошла в бухту Артура на южном берегу острова Анверс, где и располагалась станция «Палмер». По счастливой случайности здесь же было пришвартовано и знаменитое научно-исследовательское судно «Калипсо» Жака Ива Кусто. И французы, и американцы, потрясенные мужеством яхтсмена, приняли самое деятельное участие в его дальнейшей судьбе. Все наружное и внутреннее оборудование «Ледовой птицы» было перебрано и отремонтировано. Более того, на Льюиса вышел известный журнал «National Geographic Magazine», предложивший сотрудничество на весьма выгодных условиях. Для улаживания всех дел (и для поправки здоровья) прославившийся на весь мир капитан-одиночка на время вернулся домой.
Плавание возобновилось 12 декабря 1973 года. Приключений и здесь хватало с избытком. Через шесть недель яхта угодила в самый «глаз» урагана, опять перевернулась и потеряла мачту. Правда, с не столь плачевными последствиями. И хоть энергии Дэвиду Льюису было по-прежнему не занимать, однако вмешались причины иного порядка. Приближалось начало академического года в Австралийском университете, где он числился научным сотрудником. Поэтому вместо Сиднея капитан «Ледовой птицы» решил идти в южноафриканский Кейптаун, куда и прибыл 20 марта следующего, 1974 года. Впоследствии яхту перегнал в Австралию сын Льюиса Барри, завершив, таким образом, самое необычное кругосветное плавание в южных широтах.